Донбасс: кордон для сатаны.

"Меня интересуют прежде всего русские люди, которые там живут. Меня интересует русский язык, который там был под сильнейшим гнетом. То, что происходило с этим городом, — это насилие. Эти указатели на улице, на котором написано по-украински «Вулиця Велозаводська», а внизу ровно тем же размером, один в один, на том же синем, тем же белым, по-английски Velozavodska street. И это в городе, где никто не говорит на украинском языке!
Там был директор Василий Рябенький. 55 лет. Красавец, мужик, который весь театр держал в порядке. Начало октября 2014-го, открытие сезона, разгар бомбежек. Зрители собираются в фойе, сирены, они бегут вниз. Но не расходятся! Пережидают. А потом, после спектакля рыдают все вместе. Спектакли начинаются в три часа, потому что комендантский час — в 22 часа. Они открывали тот сезон Верди. Представляешь? Верди под звук сирен. И Василий Рябенький на следующий день после открытия сезона от всего пережитого умирает: разрыв сердца. Когда мне рассказывали об этом сотрудники театра, то они так плакали, что не могу описать. Это не слезы жалости. Это другое. Это настоящая трагедия. И настоящая жизнь, настоящее служение. Поэтому они продолжают работать в театре. Там еще есть танцор-африканец, в смысле мулат, молоденький. Записался на передовую, потом вернули, сейчас танцует."

Это слова замечательного деятеля культуры Эдуарда Боякова, чьё полное интервью приводим ниже:
https://snob.ru/selected/entry/111200