Пьяница (рассказ из советской жизни)

Этот рассказ я написал будучи передовым комсомольцем


Я пью. В основном водку и часто с кем попало. Не потому что я конченый, а потому что не понимаю почему моей жизнью распоряжаются, словно расписанием поездов.
Я хорошо получаю, работаю плотником. Двое детей и сорок лет позади. И еще, женщина, которая надеялась на счастье со мной, но теперь она верит только в исполнительный лист. Всё. Это моя биография.
Распоряжаться моими мыслями начали еще в школе. Однажды, на уроке литературы я заявил, что мне ближе и роднее всех героев «Поднятой целины»- Лушка. Учительница попросила меня не паясничать и рекомендовала разобрать моё поведение на комсомольском собрании на предмет моральной устойчивости.
А я до сих пор люблю Лушку- женщину, жившей от сердца. Ей не нужны были книжные премудрости и изощренность мышления, чтобы понять: жизнь проходит и её назначение женщины -делать мужчин. Сильных обласкать, слабых презирать. Она , наверное, не работала бы у нас на заводе. Её бы давно уволили. Она бы, наверное, пила или была бы цеховой мегерой. Не могла же Лушка влюбиться в трусоватых мужичков, вкладывающих всю свою страсть в служебное положение.
Да. Она бы пила, как я сейчас.
Больше всего на свете я люблю рисовать. Вы себе представляете цехового плотника, который в свободное время рисует пейзажи, вместо того, чтобы разбрасывать навоз на даче? Я- нет. Но художник, который во мне, рисует: на фоне февральской лазури черные стволы дубков, и кое-где - трепещущие оранжевые листья…отдающий голубым сиянием, снег…
Жена заявила, что такое занятие-удел никчемных, бесполезных людей. Кому нужна такая мазня? И она права. Только мне. Я и перестал рисовать. Точнее, стал рисовать мысленно.
А еще я люблю сидеть в тайге. Не бродить, не собирать грибы или ягоды, а просто прийти, и выбрать себе место на сопке. Но такое, чтоб были видны и синие горы, и распадки, и рядом тревожные таёжные тайны. Я сгребаю сухие листья возле кедра и устраиваюсь. Затихаю. Начинается концерт, который даёт природа. Не могу описать, что исполняется на этом концерте, но есть какое-то умиротворяющее блаженство: немного звенит и кружится голова, восторг с примесью неясного волнения, и хочется непременно полететь. Над голубыми сопками уссурийских далей, к синему Японскому морю и потом раствориться в воздухе.

На цехкоме меня спрашивают: - Ты, сам-то, хочешь лечиться?
Я всегда киваю головой. Обещают устроить в место, где могут вылечить от алкоголизма. Алкоголизм-это, когда человек страдает без водки. Счастливые они, алкоголики. У меня водка не смывает тоску, хотя я и радуюсь даже таракану, который ворует крошки с моей газетки…
Мама часто говаривала: -Ну, сынок! Жизнь у вас настала светлая. Не зря, значит, мы терпели..И умирать не хочется. Так бы и глядеть на вас сытых и красивых…
Она умерла. Я знал, что так должно быть, что матери не вечны. Видел, как хоронили мои знакомые своих матерей. И у нас также было. Приехали два брата, сестра. Были скорбно-деловыми. Похоронили. Выпили. Разъехались. Жизнь продолжается: сытая и безрадостная. Мамы больше нет и некому радоваться.
У меня такое ощущение, что я живу в очереди. Сначала за аттестатом зрелости, затем за комнатой, садиком, квартирой, гаражом, дачей, стенкой…И каждый раз еще не всё. И каждый раз кто-то обделен. И каждый раз: всё это не то.
У меня был в жизни только один друг. Из детства. Нас трудно было побить и мы росли независимыми и гордыми. Затем судьба нас разъединила, и нас теперь бьют по- одиночке. Я слышал, что он тоже пьёт.
На работе друзей не наживешь. Подчиненные всегда немного друг друга презирают. Да и у каждого всё есть и каждый ни для чего никому не нужен.
Однажды наши две работницы подрались. Бились они неумело и зло. С остервенением. Одна была в шляпе с перьями и узкими брюками, другая – вся в красном. Левыми руками они держались друг за друга, а правые выкидывали и с матом рвали лица, перья, волосы. От злости и боли у них осипли голоса и выступили слёзы. Размазанная тушь изменила их красные лица и женщины походили на бестий. Лариса, которая с перьями, заявила, что она имеет право на получение очередной квартиры, потому что у неё ребенок, а Морозова, в красном, мол, живет с каким-то мужиком, который в любой момент её бросит и она останется одна в однокомнатной квартире. Это слишком шикарно. Мы, ведь не в Париже живем! Морозова ответила, что это её личное дело, а в очереди она первая. Тогда Лариса показала её дулю.
Потом, когда их разбирали за драку на цехкоме, женщины были спокойными и рассудительными: в жизни случается всё. И члены цехкома подтвердили, что жизнь очень сложная штука и потому руководствоваться надо рекомендациями вышестоящих товарищей.
И, вот, теперь мне говорят:
- Мы тебя отправим на принудительное лечение. Ты взрослый и всё прекрасно понимаешь. Так жить нельзя- надо лечиться. Пройдешь курс лечения и всё будет в порядке. Ну, давай…
Выписка из протокола заседания комиссии по борьбе с алкоголизмом:
«Работник строительного цеха Владимир Петрович Кразов за время работы показал себя, как исполнительный плотник. В отношениях с товарищами ровен, хороший семьянин. Политически грамотен, участвует в общественной жизни цеха. Принимает активное участие в сдаче норм ГТО. Недостатком является злоупотребление спиртными напитками.»
Если кто согревает и радует мою душу-это Настя. Она моложе меня на 12 лет, ходит в джинсах и любит танцевать. Когда я вижу её ладную , округлую фигуру, мелькающую по стройке, становится на душе чисто и покойно. Я всегда провожаю её глазами. Иногда она ловит мой взгляд и смущается, но ненадолго. Знает, что я ее люблю. Она не без радости принимает мои неуклюжие и не очень галантные ухаживания и комплименты. Я даже несколько раз придерживал ее за талию. Мне хочется побыть с нею вечером вдали от людской суеты. Мы будем одеты в светлых одеждах. У Насти черные-черные волосы и удивительно синие глаза. Я просто обниму её и прижму. Она склонит свою голову мне на грудь. Будут только луна и силуэты дальних сопок Сихотэ-Алинь…
Нет. Ничего не будет. Настя-это сестра моей жены. Они очень похожи, как не всякие сестры. Только, вот, любовь свою с Таней мы убили. А, может, не убили. Может, так вышло. Как говорится- съел быт. Бесконечные времянки, поиски жилья, болезни детей, безрадостная работа как-то постепенно выкрашивали наш замок, в котором мы обвенчались. Таня пыталась быть великодушной, но шло время, прошла молодость, а с нею и надежды. Тогда Таня решила стать служанкой у детей. Она их беззаветно любит, потому что в них последнее оправдание жизни.
Таня меня не укоряла за то, что я стал лишним в нашей трехкомнатной квартире, и не просила меня сделать что-нибудь для спасения семьи. Она меня …жалела.
Кто-то у нас на стройке побил все лампочки. Видно было, что это сделано нарочно, с сознанием совершаемого зла. Наш предцехкома на собрании кричала:
- Это сделал Петухов!- и указывала на него пальцем,- Почему же, товарищи, мы не скажем своё слово, не осудим негодяя? Ну, кто хочет выступить?
Никто не хотел выступать. Предцехкома распалялась:
- Но почему мы все думаем только о себе, о своих интересах, о своем только желудке? Неужели можно равнодушно смотреть на безобразие ?
Можно. И мы уже привыкли ко всякого рода безобразиям и не знаем, как с ними справиться. Ну, разбил Гриша лампочки, ну, на сто рублей – у нас , ведь, всё в рублях измеряется. А, вот, на соседнем доме крыша всё-время течёт. Почему приходится крыши стелить зимой? Ведь, зима у нас снежная и холодная. Дождались жильцы первой весны и потекло- только тазы подставляй. Сколько это стоит? И нам наплевать, что полы рассыхаются и скрипят. С нас требуют сдать дом в марте. На остальное начхать. А это сколько стоит?
Гриша молчал. Может он со зла разбил, а , может, не он. Ему всё равно, что мы про него подумаем. Нам тоже. Лишь бы собрание быстрее закончилось.
Я набрался храбрости, помылся, причесался и зашел к начальнику. Так и так- ухожу от жены. Нельзя ли комнату оформить мне где-нибудь в малосемейке. Начальник сделал грустную мину, пожал плечами и изрёк:
- Ничем помочь не могу. Ты же знаешь, как у нас с жильём. Тебе, что в трехкомнатной квартире тесно? Помирись со своей бабой да живи. Ты чё, особенный? Другие живут. Будь мужчиной- брось пить. Ты же отличный плотник, хорошо зарабатываешь. Чего тебе еще надо?
Объявление
8 февраля в возрасте 42 лет трагически погиб работник строительного цеха Владимир Петрович Кразов. Вынос тела в 15 час 10 февраля.

Кразова нашли замерзшим в районе сопки Халаза.

Арсеньев 1979