Гастарбайтер часть IV

Замок

Целую ночь я не смыкал глаз: было холодно, голодно и тревожно. Но вот, через маленькую дырочку в замке проник первый лучик света, и вскоре я услышал приближающиеся шаги. В двери проскрипел ключ, дверь распахнулась, и в темницу вошел человек. Сначала, ослепленный утренним светом, я видел только силуэт коренастого, полноватого мужчины. Затем, как на фотопленке, стали проявляться детали портрета: мужественное, бородатое лицо славянской внешности, полувоенная одежда. Определенно, он был предпенсионного возраста, несмотря на живость и браваду.
- Давайте знакомиться молодой человек,- приятным баритоном изрёк вошедший,- я комендант данной цитадели и по совместительству завхоз. Меня зовут Михаил Исаич, но можно и по- простому- «дядя Миша»
- Иван,- промолвил я, едва ворочая языком.
- Да вы, батенька, совсем окоченели, небось? Следуйте за мной, и мы поправим ваше самочувствие.
В речи коменданта-завхоза присутствовала какая-то старорежимная, интеллигентская витиеватость, знакомая мне из фильмов. Это подействовало на меня успокоительно.
Мы вышли из темницы и очутились просто в нереально красивом мире. Это было какое-то «фэнтази»: горные кряжи самой причудливой формы составляли окружающий ландшафт, а мы находились во дворе какого-то замка, но не средневекового, а плод фантазии современного зодчего, видимо, начитавшегося больше обычного писателей соответствующего жанра.
Я безмолвно следовал за « дядей Мишей», оглядываясь во все стороны, словно цыган на городской ярмарке. Мы прошли в громоздкие двери, и попали в просторный зал, оформленный, как гигантский грот. Одна стена была полностью стеклянной, т.е сплошным окном. В нем открывался завораживающий вид на горные дали и озеро. Пейзаж за окном заволакивала сиреневая, утренняя мгла, а оскаленные каменистые кряжи озарялись золотом на фоне, уже голубого, небосклона. Картину оживляло семейство орлов, поочередно планирующих в нашу сторону и лишь в последний момент, едва касаясь стекла, взмывали ввысь. Что-то в этой картине было пугающе тревожным, словно мы находились в кабине космолета, севшего на неведомой планете. Но прикосновение руки моего спутника вернуло сознание на грешную землю.
- Вот, здесь раздевайся. Рядом сменное белье. Прямо- дверь в парилку и душ. Я должен провести обход сторожевых псов и через полчаса к тебе присоединюсь.
Михаил дружески потрепал меня по щеке, заговорчески подмигнул и направился по служебным делам. Оставшись один, я не стал травить душу губительными аналитическими размышлениями, а решительно приступил к такому рациональному мероприятию, как отмывание тела от дорожной скверны. Напарившись вволю, я перешел в душевую, где обнаружил массу шампуней, травяных настоев, бальзамов. В это время вернулся «дядя Миша», разделся и тоже стал мыться. Несмотря на возраст и некоторую полноту, тело коменданта излучало силу и сноровистость. Позже, раскрасневшиеся и распаренные, мы перешли в столовую, столь же причудливую, как и всё вокруг.
- Для начала мы выпьем за знакомство. Те, кто тебя сюда привез, приказали за тобой ухаживать…Видимо. тебя повезут дальше на юг. Кроме охраны и нас двоих здесь никого нет. Ну, давай!
Мы выпили, потом повторили, и завязался у нас с «дядей Мишей» такой разговор, словно мы сидели в какой-нибудь стилизованной корчме на курорте. Видимо, причиной словоохотливости моего собеседника явилось долгое служебное одиночество. Сам Михаил родом из терских казаков, затем он жил в Баку, где преподавал сопромат в строительном институте. Перед выходом на пенсию он развелся с женой, которая уехала в Германию с дочкой, и устроился «комендантом» в этом замке, построенном его учеником, модным сейчас архитектором. Я тоже рассказал свою биографию и по этой причине через несколько часов испытывали друг к другу теплые, дружеские чувства и классовую солидарность против барыг, бандитов и прочих «олигархов».
Потом мы посетили все закоулки замка, гуляли по стенам, познакомились со стражей в лице десятка парней, с собаками в вольерах.
Каждый день по утрам мы делали зарядку на тренажерах в спортзале, вечером разгуливали по крепостным стенам, философствуя на фоне красочных закатов, отражающихся в озере.

Нападение

Так незаметно проскочила целая неделя, но однажды на нас напали. Нападение на замок было столь внезапным и дерзким, что охрана не успела поднять мост надо рвом. Нападавшие, видимо, несколько дней следили за замком, и когда подъехала сторожевая смена, пятеро вооруженных людей умудрились вышвырнуть из джипа смену, въехать по мосту к воротам и заблокировать их прежде, чем они закрылись. Охрана на вышках сообразила, что с такими проворными боевиками лучше не связываться, тем более, не ясно, что им здесь может понадобиться: никаких ценностей в замке не было.
В это время мы с «дядей Мишей» завтракали, как раз возле окна с видом на ворота. Реакция Михаила была мгновенной:
- За мной!,- скомандовал комендант и стремительно повел меня по лабиринту из коридоров и лестниц, пока мы не достигли тупика. Михаил протянул руку в полумрак, часть стены стала отодвигаться, и открылся ход по ступенькам, уходящих вверх. Пройдя проём стены, Михаил закрыл её, и мы уже в спокойном темпе полезли по ступенькам. Идти пришлось долго, пока комендант не повторил ту же манипуляцию, что и в начале нашего подъёма. На этот раз я успел увидеть едва заметный в скальной выемке рычажок, за который он потянул. Стена сдвинулась, мы прошли и очутились в настоящем горном гроте. Михаил закрыл тайный ход и мы, запыхавшиеся от непрерывного подъёма, присели отдохнуть. Если бы не побег и предстоящая неизвестность, то место нашего отдыха можно было бы признать редкой экзотикой: дугообразный проём грота окаймлял чудесные горные дали Карабаха.
- Дело в том, Ваня, что неизвестно, кто эти нападавшие. Может быть, они прибыли за тобой, но, уж, больно они шустрые. Такая подготовка у частных охранников невозможна. Это спезназ. Может быть и азербайджанский. Это гнездо давно раздражало российское ФСБ, и она могла поставить ультиматум: или вы зачищаете замок или его территория перейдет в Карабах. Я думаю, что удобнее нам самим добраться до города, чем сидеть
в плену у спецслужб. Ты со мной согласен?
- Да. У меня нет никаких документов с собой, а каким образом гражданин Молдавии очутился здесь порождает слишком много вопросов. А далеко ли отсюда до цивилизации?
- Километров сто по карте, а по горам идти это больше недели.
- А как же мы пойдем без еды, одежды?
- Все предусмотрено на случай чрезвычайной ситуации. Следуй за мной.
Из грота выходила тропинка, едва различимая среди травы, камней , кустарников и вилась она по склону, обрывающемуся глубокой пропастью. Идти можно было, хватаясь за ветки кустарников или выступы скал. Пройдя сотню метров, мы достигли небольшой площадки, упирающейся в отвесную скалу. У самого основания, за зарослями можжевельника открылся лаз, ведущий вниз. Протиснувшись в него, мы попали в небольшую пещеру, заполненную рядами ящиков, мешков и тюков. Михаил сдернул один из ящиков и положил его на пол. В нем оказались нужные нам вещи: палатка, рюкзаки, ботинки, набор круп, штормовки…
Когда мы приоделись, комендант открыл другой ящик и вытащил оттуда новенький карабин, пачку патронов и бинокль. По всему было видно, что «дядя Миша» эти процедуры проделывает регулярно, а вот с какой целью это, видимо, военная тайна. Я решил помалкивать и беспрекословно исполнял все указания командира.
Выйдя из тайника, мы продолжили свой путь по склону хребта медленно спускаясь вниз, молчаливо продираясь сквозь колючие дебри полукустарников и россыпей из каменных обломков. Неожиданно заросли оборвались ущельем, в которое мы стали спускаться по тоненькой тропиночке. Далеко внизу извивалась серебряной змейкой горная речушка. Полуденное солнце разгоняло последние лоскуты синеватого марева, еще цепляющегося за утесы. К концу дня мы достигли русла горной речушки и здесь расположились на ночлег.

Ночные гости

Но ночью случилась беда: по стенам палатки забегали кружки света, послышались приглушенные реплики на незнакомом языке. Михаил шепнул мне на ухо, чтобы я тихо лежал и вышел из палатки. Кружки сначала забегали еще быстрее, реплики зазвучали громче, но затем все поутихло. Вернулся «дядя Миша» и обрадовал: на нас нарвалась очередная группа боевиков-арабов, но они сбились с маршрута, не успевают выйти на нужный пункт перехода в Грузию и взяли нас в качестве заложников и проводников.
До утра, конечно, было не до сна, и едва рассвело нас подняли и отправили вперед на расстоянии видимости. Только вечером, расположившись общим лагерем, я увидел душманов. Все они были моего возраста и моложе. Бородатые, добротно экипированные и самонадеянные до предела. Стало ясно, что добром для нас это не кончится.
На третий день, по словам Михаила с «моджахедами» мы ночевали в последний раз, т.к. они уже вписались в график и выходили на нужное место. Наши палатки находились напротив друг друга на небольшой поляне на дне глубокого урочища.
Неизвестно по какой причине, в этот вечер мы встали лагерем раньше обычного. Проведя вечерний намаз под управлением своего офицера: стройного, подтянутого джигита, поужинав, молодые люди из бедуинской страны стали развлекаться, как могут. Cначала они весело лопотали, подтрунивая друг над другом, потом начались импровизированные, борцовские и боксерские спарринги, во время которых я все чаще перехватывал взгляды, направленные в нашу сторону и, сопровождаемые хамским хихиканьем, а потом и жестами.
Чтобы удалиться от греха подальше, я стал в нашей части поляны разводить костёр, поставил воду для чая и принялся стряпать. В это время «дядя Миша» раскладывал вещи в палатке, готовясь к ночлегу. Вдруг он вышел из палатки и , к моему удивлению, довольно громко что-то сказал в адрес «моджахедов» на арабском языке. «Моджахеды» сначала затихли от неожиданности, но затем послышался глухой ропот, и от группы отделился смуглый крепыш, который вразвалочку перешел невидимую границу между нашими территориями, подошел вплотную к Михаилу и снова жестом показал, что ему надобно. Боевики заржали, как боевые кони, а крепыш , получив по морде, отлетел на несколько метров, но удержался на ногах. Наступила зловещая тишина, а, немного погодя, у ног крепыша звякнул об камни подкинутый кинжал.
Вместе со страхом во мне проснулся изрядно подзабытый спортивный азарт : со времен, когда я в нашем селе боролся за приз в виде живого барана. Три года я ходил в борцовскую секцию. Через нее проходили все пацаны, а иначе на танцы было лучше не появляться: шли «лихие 90-ые годы» и бандитская романтика овладела сердцами даже самых робких ребят и почти все ходили с ножами в кармане. Кроме этого, борьба у болгар почетный вид спорта, а борцов уважали даже больше футболистов.
Михаил, конечно, смелый и сильный мужик, но против юркого боевика с кинжалом он не потянет. Просто, потому что большой вес, ограниченная маневренность и реакция.
Думать было уже некогда. Я скинул куртку и прошел на место схватки. Новый залп хихиканья стал признаком необычайного возбуждения у скучающих головорезов. Михаил схватил меня за руку и попытался меня задвинуть. Но я грубо вырвался и сделал шаг навстречу «моджахеду». Тот ощерился звериным оскалом и, подзуживаемый сотоварищами, приступил к ритуалу устрашения неверных.
Моя тактика была построена на том, что под ногами у нас была крупная галька. Страх улетучился, и я стал кружить вокруг крепыша, наблюдая за перемещением соперника. Чтобы он не смотрел, куда не надо, я, время от времени, делал пасы руками и неглубокие выпады в его сторону. Картина, конечно, была киношная: два костра освещали поединок гладиаторов, а в вышине на фоне гор еще багровел закат.
И, вот, нужный момент настал: «моджахед» наступил на обломок коряги и на мгновенье, потеряв равновесие, взмахнул рукой с кинжалом вверх для удержания устойчивости. Тут же основание его кисти было захвачено, «моджахед» получил подсечку, что было легко осуществить на гальке, и во время его падения двумя руками я скрутил ему кисть с такой силой, что кинжал отлетел далеко. Боевик лежал, уткнутым лицом в камешки при болевом захвате.
- Отпусти его!- услышал я отчетливый командирский приказ. Михаил стоял над нами с карабином и подобранным кинжалом. Я встал. «Моджахед» в злобной ярости должно быть грыз землю, но под дулом карабина ретировался к своим сообщникам. Еще неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не их офицер. Он, уж, точно понимал, к чему приведет, хотя бы один выстрел. Короткий приказ и боевики скрылись в своей палатке, а мы с Михаилом сели возле костра.
Нервное возбуждение не давало мне спокойствия, но «дядя Миша» своим поведением присмирил меня, и мы даже стали пить чай. И тут подошел офицер. Он о чем-то переговорил с Михаилом, и я узнал, что офицер желает со мной пообщаться. Я недоуменно взглянул на моего спутника, но он с едва заметной улыбкой дал понять, «что все будет хорошо…».
Мы с офицером прошли к их палатке и сели немного поодаль неё. Офицер заговорил по-турецки.
- Я хотел бы извиниться за инцидент. Сами понимаете, молодежь…Однако об нашем здесь появлении не должен никто знать. Какие у вас есть аргументы в пользу того, что нам не следует вас опасаться?
Взгляд офицера напомнил мне символ тюркских народов- степного волка. Здесь фокусы не пройдут. Если я буду неубедителен, нас удавят, несмотря на личное геройство.
Я заговорил, как можно, естественнее:
- Я в этом месте не случайно. Я прибыл для встречи группы из Ирана с координатором операции по имени Бруно. Однако на замок, где я находился, было осуществлено нападение и штурм армянским подразделением. Нам удалось воспользоваться тайным ходом…
- Хорошо. Допустим. А кого вы знаете еще, кроме упомянутого Бруно? Он итальянец?
- Нет. Он азер из Ирана и входит в круг людей депутата российской Думы Магомедова из Дагестана.
В глазах офицера мелькнуло любопытство, но видимо для него это было достаточным сведением. Сейчас он наведет справку. А мы можем ложиться…до утра или навсегда.

Освобождение

Когда рассвело и мы вышли из палатки, где провели ночь с взведенным затвором карабина, то не обнаружили никаких следов пребывания здесь других людей. Словно нам всё приснилось. Чтобы не дразнить судьбу , мы с повышенной скоростью собрали манатки и рванули через перевал.
Зато когда перевалили хребет и добрались до первых деревьев, тут же свалились с ног и проспали до следующего утра. Дальше нужно было быстрее выбраться на дорогу. Удалившись на сотню километров от замка, можно было уже спокойно выходить на трассу, хотя и возможны случайные встречи с полицией.
В связи с этим Михаил составил нашу легенду: у него, университетского преподавателя, с документами было всё в порядке, а отсутствие оных у аспиранта тоже объяснимо- они, ведь. как все ученые, люди рассеянные. Да и кому нужны эти помешанные туристы? Можно было даже не бриться. Я впервые видел себя с бородой и поразился сходством с местными жителями, которых мы уже стали встречать, спускаясь в долину.
Через пару часов удача нам улыбнулась в виде потрепанного «газона», на котором местный частник вез связанных баранов и ягнят. Михаил, как старший, сел в кабину , а я лег в кузове среди овец, чей запах напомнил мне отцовский двор, где я ранней весной обнимался с белыми, шкодными ягнятами.. Вдруг с особой отчетливостью обозначилась абсурдность и бессмысленность моего текущего бытия. Я с нежностью погладил мордочку с печальными и глупыми глазками, словно признал в барашке родного братишку.
Между тем, мы въехали на оживленную трассу и, проехав по ней несколько десятков километров, были вынуждены расстаться с «газоном» и словоохотливым его хозяином, у которого Михаил выведал, что проводниками через границу являются пастухи и, что нам следует перебраться на другой берег Куры и двигаться строго на север вдоль гигантского водохранилища. Это примерно два дня пути.
Приближаясь к месту, где неторопливая в этих местах Кура вливалась в водохранилище, мы обнаружили огромное количество автомобилей , палаток на берегу и моторных лодок вдоль берега. Поодаль, от берега рассекали виндсерфы и парусные яхты, доносились команды по мегафонам, и повсюду гремела музыка. Оказалось, это студенческая регата и праздник рыбака.
Повсюду виднелись таблички, указывающие откуда приехали участники: гости из Армении, Грузии и, конечно, из Турции . Мы стали искать бакинцев и быстро обнаружили: их было большинство. Также довольно быстро Михаила распознала какая-то восторженная дама в полураздетом виде и, не сомневаясь, что именно ее общество нам более всего подходит. Она подвела нас к своим товарищам, состоящих из преподавателей и студентов, указала место, куда нам следовало ставить палатку. Как оказалось, это бывшая аспирантка Михаила, естественно в него влюбленная и знающая , что он уже свободен. К тому же она и культмассовик. Не успели мы установиться, как Элля определила, в каких видах соревнований мы будем участвовать. Михаил попал в команду рыбаков и уховаров, а я в команду плавунов и футболистов. Кроме этого, на второй день я буду участвовать в престижном соревновании по вольной борьбе за приз- живой баран. Сразу после Эллиных указаний мы с Михаилом расстались на весь день.
Я быстро перезнакомился с ребятами и мужиками из моих команд и полностью отдал себя состязаниям. Давно я так радостно не проводил время. Я был в прекрасной физической форме и быстро стал душой и лидером компаний. В плавании нам не удалось пробиться в призеры. Зато в футболе мы уверенно пробились в полуфинал и назавтра продолжим игры. На этой почве я подружился с жизнерадостным парнем из Карабаха- Ашотом. Он был нашим вратарем, но по жизни романтиком и интеллигентом. Мы так понравились друг другу, что везде ходили парой, в обнимку, и никто не догадывался, что я совсем не местный кадр.

Побратимство

На следующий день состоялись решающие матчи по футболу. Стоит ли доказывать, что футбол самая зрелищная и, вместе с тем, народная игра и, потому успех в ней приносит самые большие привилегии. Когда я занимался в родном селе борьбой, основой физподготовки и воспитания спортивной воли был силовой футбол. Особенно зимой: на снегу или среди каши из снега и грязи, которые выступали в качестве дополнительных соперников, и нужно было умудряться, в таких условиях, управлять мячом, чаще всего напоминавшем артиллерийский, а не спортивный снаряд. При такой подготовке весной мы, борцы, разносили в пух и прах местную футбольную команду и на основные матчи в чемпионате всегда приглашали нескольких наших парней. А когда я учился в политехе, то, вообще, был капитаном, и мне было достаточно, хотя бы день поиграть серьёзно, чтобы восстановить нужные навыки. Теперь, после вчерашних поединков, я находился в боевом состоянии.
Ребята из нашей команды оценили мою игру и поняли, что надо прислушиваться к моим советам, а для Ашота я, вообще, стал кумиром. Он, наверное, стеснялся своей грузноватой фигуры пузанчика, а я стал для него идеалом спортивной стати. Вся интрига соревнования заключалась в том, что приз уже заранее был предопределен для команды «Аслан», которая участвовала в первенстве Азербайджана по мини-футболу и, можно сказать, что они были полупрофессионалами и мало на кого обращали внимание, громя всех с двузначным счетом. Впервые они заинтересовались соперниками, наблюдая за нашим полуфиналом в ожидании своей очереди. Игра у нас сложилась удачной: уже вначале игры Ашот взял два пенальти и, тем самым, показал сопернику, что забить они, навряд, ли смогут. Уверенная игра Ашота раскрепостила нашу команду и мы выиграли со счетом 3:0. Потом я внимательно следил за игрой «Аслана», чтобы наметить план действий против «профи». Они, действительно, умели всё и были самоуверенны. Перед финальной игрой я провел со своими товарищами « совещание». Они были уже полностью довольны своим достижением, и настроить их на сопротивление было почти невозможно, но, всё же, я им предложил сделать невозможное и навязать сопернику жесткий прессинг по всему полю и до первого гола в наши ворота. Такой вариант устроил ребят, и мы под одобрительные возгласы почти всех участников праздника выбежали на спортплощадку.
Минут десять шло по-моему плану: наши ребята цеплялись изо всех сил за игроков « Аслана» и, практически, не давали «профи» свободно принимать мяч и, тем более, проводить комбинации. Но, будучи уверенными в своих силах, «львы» не спешили форсировать игру, надеясь на превосходстве в технике. Так незаметно прошла половина первого тайма, когда вратарь «Аслана», выбивая мяч из штрафной, поскользнулся и, неудачно выбитый мяч подлетел точно мне под ноги. Я тут же его пнул в ворота, и вратарь спасти их просто не мог. Конечно, все присутствующие на матче, стали нас азартно поддерживать. «Профи», посчитав мой гол просто досадным недоразумением, продолжили в том же духе, но наши ребята , окрыленные удачей и вниманием публики, стали еще азартнее сопротивляться до конца первого тайма.
Во втором тайме «профи» прибавили в скорости , сразу обнаружилось их техническое превосходство и вскоре они сравняли счет. Мои коллеги сразу приуныли, но на этот раз инициативу в свои руки взял Ашот: он настоял всей командой, кроме меня, прижаться к воротам и отбиваться. И началась «оборона Сталинграда». Игроки «Аслана» били со всех позиций, но Ашот проделывал немыслимые прыжки, шпагаты и выходы, несмотря на свою объемную комплекцию. К середине второго тайма «львы» настолько разъярились, что вместе с неизбежными ошибками, они стали переругиваться друг с другом и коллективная игра у них развалилась. А что можно сделать в одиночку, если перед воротами столпотворение? Развязка получилась неожиданной: получив один из редких пасов, я продвинулся довольно близко к воротам и мощно пробил. От сильного удара защитник машинально прикрыл лицо рукой и был назначен штафной. Зрители вновь зашумели, надеясь на сенсацию. Понимая всю ответственность момента, я долго примеривался, устанавливая мяч, а затем, неожиданно для всех, я без разгона и почти без замаха пнул «пыром» футбольный снаряд. Мяч «со свистом» полетел к воротам, но в полете он задел голову одного из защитников и влетел в «девятку». Что было! Меня едва не раздавили свои же, обезумевшие от радости, товарищи. Вопли зрителей разнеслись по всему побережью. Игроки «Аслана» были на грани нервного срыва, но игру они построить уже были не в состоянии.
Всё закончилось тем, что Ашот, отбив очередной удар, неожиданно для всех подхватил отскочивший мяч и помчался вперед по свободному от игроков краю почти до середины поля. Я тут же проделал рывок к воротам, а Ашот умело протолкнул мяч вразрез защитников, что позволило мне выскочить на скорости за спину защиты. Дальше под рев зрителей я промчался несколько метров и запустил мяч в нижний угол ворот. Вратарь растянулся в «шпагате», но не достал мяч.
Далее описывать случившееся и слов не хватит. Главное то, что мы с Ашотом стали героями дня, а уже вечером, отошедшие от злости поражения, ребята из «Аслана» также нас почтили своими комплементами.
Из-за футбольных событий я совсем упустил из виду Михаила и вспомнил о нем, когда страсти улеглись, а программа праздника подходила к концу. Михаила я обнаружил в компании рыбаков: они готовили заключительную уху. Возле Михаила неотступно крутилась Элля. Было видно, что она решила своё счастье не упускать и , судя, по самодовольному выражению на лице Михаила, всё в её планах его тоже устраивало, а я, значит, явно стал третьим лишним. Для приличия я поел ухи, пообщался с рыбной компанией и незаметно отвалил.
Что же теперь делать? Чтобы собраться с мыслями, я удалился на берег водохранилища и стал раздумывать, бросая в воду мелкие камешки. Через некоторое время я заметил, что рядом с моими камешками стали падать и иные. Это был Ашот.
- Ваня, ты чего? Там ребята тебя разыскивают. Такой ужин классный приготовили. У тебя какая-то проблема?
-Да
- Так говори, в чём дело? Выкладывай!
- Дел в том. что я здесь оказался случайным гостем, А проблема в том, что я остался без документов в чужой стране.
- Ты шутишь?
- Нет, я серьёзно.
- А как же Михаил Исаич? Ты, же вроде его аспирант?
- Это легенда. Просто он помог мне выбраться из плена.
- Какого еще плена?
- Настоящего…там в горах.
- Ты, Иван, оказывается не только футболист отличный, но и сочинитель.
-Нет, Ашот. Я не сочиняю. Михаил хотел меня переправить в Грузию, но он встретил здесь знакомых…знакомую…
- Понятно. Ну, тогда расскажи подробнее. Возможно, я смогу тебе помочь.
По лицу Ашота было видно, что он не до конца верит моим словам и, в тоже время, явно был готов мне помочь. Правда, я не знаю чем.
Немного подумав, я стал выкладывать правду о своём положении. Во всяком случае, этот парень внушал мне доверие. Когда я закончил свое повествование, миндальные, армянские глаза Ашота стали совсем круглыми.
- Ну, Иван,ты даешь! Прямо садись и пиши боевик…Но я в самом деле могу тебе помочь. Для начала и для всех посторонних ты станешь моим двоюродным братом. Ну, например, Арамом. Завтра мы едем ко мне домой, в Карабах, а там посмотрим: у меня есть влиятельные родственники.
Мы скрепили наш сговор крепким рукопожатием и, обнявшись, прибыли на место торжественного ужина. Но все время меня мучила мысль: сообщить ли о своих планах Михаилу? Внутренний голос настаивал этого не делать, и я прислушался к нему.
Рано утром, накидав в старенький «пирожок» вещи, мы с Ашотом выехали на знакомое шоссе, но поехали в обратном направлении.
Судьба Карабаха до деталей сходна с судьбой моей родной Бессарабии. Не только в историческом плане, но даже внешне здешние места напоминали мне родину. У меня было чувство, что я возвращаюсь домой после очередных соревнований. Это чувство усилилось от вида местных дворов, местами с дуварами из природного камня, виноградных арок, акаций, овечьих стад и уже созревшей черешни. Те же пожилые женщины в черных барезах и старики, кучковавшиеся возле сельсовета. Даже двухэтажный дом, с воротами, похожими на наши, и даже мама Ашота, строгая, утонченная учительница, показалась мне знакомой.
Когда же, через несколько дней явился отец Ашота, импозантный полковник милиции, так я, вообще, был шокирован его внешним сходством с моим чичо, братом моего отца. В отличие от своей жены и сына у полковника Бедроса был совсем не армянский вид. Как оказалось, он из талышей, народности нетюркского происхождения и одинаково сторонящейся , как от нахальных азеров, так и от хитрожопых армян. Именно по этой причине отец Ашота занимал исключительно важное место в тутошней «горячей точке». Бедрос пригласил меня на мужской разговор в своем кабинете и дал нужные наставления.
Уже на другой день после приезда, мы с Ашотом отправились на тренировку местной футбольной команды, где Ашот играл, бывая на каникулах. Он представил меня, как двоюродного брата по отцовской линии. Моя игра тренеру понравилась, и уже на следующую игру, через неделю я был заявлен, как Арам Акопян и мы должны были ехать в Агдам.
Продолжение следует