Георги Шопов- измаилският "кръстник" на Х. Ботев

Става думата за един "олигарх" от Измаил, който всъщност е истинският проводник на национално-освободителното движение в България. По известни причини в съветските времена не е било прието да се отбелязва ролята на богатите българи-капиталисти в националната кауза, макар че учихме, че освобождението от феодалните империи е дело на младите национални буржуа. В статията опулткувана в книгата " България: метрополия и диаспора"
"ИЗМАИЛЬСКИЙ БОЛГАРИН ГЕОРГИЙ В. ШОПОВ ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ЗАБВЕНИЯ"
Николай РУССЕВ, доктор-хабилитат исторических наук,Университет «Высшая антропологическая школа» (Кишинев),Тараклийский государственный университет им. Григория Цамблака (Тараклия)
авторът прави важна крачка за реабилитация на този интересен българин от Калофер.

На основе сведений, опубликованных во 2-м и 3-м тт. корпуса документов «Русия и българското национално-освободително движение 1856/1876» (София, 1990, 2002), Н. Н. Червенков освещает деятельность Г. В. Шопова в качестве одного из наиболее активных членов орентировавшейся на Россию болгарской организации – «Добродетельной дружины»2. Получается довольно впечатляющая картина большой патриотической работы торговца из Калофера, обосновавшегося во входившем тогда в состав Румынии Измаиле. В условиях, бурлящих переменами, на Балканах того времени3 очень четко выделяются два основных направления его благородных и небезопасных действия. С одной стороны, речь идет о совместных с Сербией проектах национального освобождения и государственного строительства, с другой – о получении реальной поддержки своим действиям и планам в России.
В апреле Г. В. Шопов участвовал в общем собрании «Добродетельной дружины», которое подтвердило составленную в Бухаресте «Программу политических отношений между сербами-болгарами (болгаросербами) или их сердечных взаимоотношений». Если сначала будущее объединенное государство предполагалось именовать «Сербо-Болгарией», то собрание остановилось на названии «Югославянское царство», в котором предусмотривалось отдельное существование Сербии и Болгарии. Тогда же Шопову и торговцу из Бухареста Михаилу Колони поручили вести переговоры и подписать договор с Сербией. В итоге сложного диалога сербское руководство согласилось с предложениями болгар, но не спешило подписать договор. Затем Шопов с членом «Добродетельной дружины» Марином Бенгли пытались получить часть средств, отпускаемых Россией Сербии, на общее дело, но опять же безрезультатно... Одновременно уже в начале 1867 г. Г. В. Шопов в числе семи членов организации подписал адрес императору Александру ІІ с просьбой содействовать объединению сил южных славян во главе с Сербией ради достижения независимости Болгарии. В ноябре он и руководитель «Добродетельной дружины» Христо Георгиев встречались с представителями Азиатского департамента российского МИДа, добиваясь содействия в создании будущего сербско-болгарского государства и в обеспечении самостоятельности национальной болгар. Дипломаты пообещали делегатам материальную помощь через российское консульство в Бухаресте. Помимо того, имеются данные о поездке Шопова в Николаев с целью приобретения оружия. Однако в последний момент военный России отменил исполнение достигнутой ранее по этому вопросу договоренности. Измаильский предприниматель был среди тех, кто настойчиво убеждал российские власти прислать в Бухарест Ивана Кишельского, чтобы подполковник-болгарин занялся военной подготовкой восстания против турок4.
Во время своих довольно интенсивных контактов с искушенными российскими дипломатами Г. В. Шопов зарекомендовал себя как человек серьезный,надежный и верный идее освобождения отечества. Н. Н. Червенков отмечает слова главы Азиатского департамента, характеризовавших Георгиева и Шопова как «людей весьма благоразумных, вполне преданных делу освобождения своей родины, а также России». Не менее лестно как об истинном патриоте, человеке деловом, осторожном, самостоятельно мыслящем и авторитетном «во мнении своих соотечественников» отзывался о Шопове в марте 1868 г. и генеральный консул России в Бухаресте. Он относит его к тем болгарам, «которым с полным доверием и без опасения прервать столь необходимую связь со славянами, центром в Белграде можно поручить важнейшие народные интересы»5. Замечу, что Н. Н. Червенков представил только один год из долгой жизни человека, для которого национально-освободительное движение было далеко не единственным, да и не основным занятием.
Даже если считать энциклопедическую сводку6, то и тогда публикаций о Г. В. Шопове совсем немного. Пожалуй, наиболее полные сведения из биографии Георгия Шопова собраны в объемистой книге его младшего земляка, уроженца Калофера академика Николы Начова (1859-1940), которая воспринимается исследователями «как одна из самых удачных микромоделей Болгарского Возрождения»7. Сам автор признался, что созданием «исполнил большой и приятный долг в отношении своей малой родины», на протяжении нескольких десятилетий собирая разрозненные печатные и устные сообщения о старом Калофере8. В результате материалов о Г. В. Шопове и его семье набралось менее трех страниц!
Данные об измаильском периоде жизни и деятельности Г. В. Шопова сводятся к следующему. Выходец из известной в Калофере купеческой семьи, представители которой торговали на пространстве от Стамбула до Вены, в середине XIX в. он переселился в Измаил и оставался там практически всю свою сознательную жизнь. Предприимчивый, трудолюбивый и бережливый, Георгий Шопов не только сколотил большое состояние, но и проявил себя как щедрый даритель. В Калофере на его средства была восстановлена церковь. В 1888 г. был построен приют для бедных и больных, который содержался на деньги Шопова вплоть до начала первой мировой войны. Он финансировал строительство на подворье местной церкви Святой Богородицы (при двухэтажном здании смешанной прогимназии), освещенного летом 2 июля 1891 г. Тогда же его мать Хаджи Василица собрала наиболее уважаемых людей и учителей, чтобы по просьбе сына узнать, «что еще мы можем сделать для нашего бедного городка и бедных горожан». Соображаясь с нуждами жителей Калофера, он отправил в Европу трех юношей для обучения мастерству деревообработки и гончарству, чтобы затем, вернувшись в родной город, они открыли собственные мастерские. Шопов намеревался прислать из Одессы двух русских учительниц рукоделия для обучения девочек шитью женской одежды, вязанию шалей и пр. Однако по неизвестным причинам они не приехали в Калофер. Юноши за его счет закончили учебу в Европе и вернулись домой, но предпочли другие специальности. Шопов помог получить медицинское образование во Франции учителю Ганьо Христову, чтобы тот стал врачом в Калофере. Но тот покинул вообще Болгарию и поселился в Швейцарии. Меценат был обижен и тем, что школа в родном городе не соответствовала замыслу ее создателя. Когда же умерла безгранично любимая им мать, он охладел к Калоферу. По словам Н. Начова, Г. В. Шопов построил гимназию для болгарских девушек в Солуни, а также пожертвовал на санаторий для легочных больных в Болгарии 50 тыс. левов. Он умер в Одессе 25 декабря 1918 г. и будто бы оставил какое-то завещание, но его содержание и судьба неизвестны. В вихре революции миллионы, от которых многого ждали родственники, калоферцы и Болгария, а также законный наследник – племянник Георги Матеев Шопов, улетучились…9
В явном противоречии с изложенной историей болгарского миллионера из Измаила находится другая «сага». Авторство этой версии биографии мне установить пока не удалось, однако в условиях дефицита информации по теме игнорировать ее не следует. Небольшой и совсем небеспристрастный текст относит «знаменитого и достойно чтимого дисконтера, банкира или тайного и явного ростовщика Георгия Васильева Шопова» к разряду гоголевских и щедринских типов. Шопов здесь предстает как выходец из низов, «выросший на перце, мамалыге и в постолах». При этом он разбогател бесчестным путем, «опутав много сотен несчастных людей цепкой паутиной векселей, неустоек и огромных процентов». Он начинал с мелких спекулятивных операций, не брезгуя ничем. Когда же его дела пошли в гору, «Георгий Васильевич занялся исключительно крупными закладными под дома, паровые мельницы и имения. Измаил на половине своих домов изведал щупальца Георгия Васильевича, и десятки имуществ перешли в его владение. Крупные имения перешли к его племянницам и зятьям – братьям Радионовым, родному же брату своему, Матвею Васильевичу, Шопов построил в Рени огромные лесопильные фабрики, установив экспорт леса за границу, соорудил мельницы, заводы». Согласно данной трактовке, позднее Г. Шопов превратил своих родственников в прислужников. Брата Матвея он довел до петли. Его сына, Георгия Матвеевича, бездетный дядя хоть и выучил за границей, но держал законного наследника в черном теле. Вообще говоря, миллионер «только часть нажитых богатств оставил обездоленным наследникам, создав им ряд процессов, в которые они вложили почти все полученное наследство». Если верить источнику, на склоне лет Георгий Васильевич был необыкновенно тучен – его вес составлял 9,5 пудов (более 155 кг!), и передвигался он только на пароходе или в специально устроенном вагоне. Тем не менее, он не был совершенно одинок – часто выезжал на курорты, а за его процветанием тщательно следили заботливые «хозяйки». И все же, неторопливо собираясь в последний путь, Г. В. Шопов загодя «привез в Измаил для своих похорон блестящий катафалк, приписав его к Соборной церкви». Однако эти приготовления были напрасными, ибо его жизнь закончилась не в окружении опечаленных родственников и не в собственных покоях, а в гостинице «Петербургская», не в Бессарабии, а в Одессе, куда его забросило лихолетье русской революции. Автор полагает, что болгарский подданный и патриот, проживший в Измаиле почти безвыездно свою долгую жизнь, «перед кончиной завещал свое многомиллионное имущество благотворительным учреждениям в Болгарии»10.
От этого явно ненадуманного в своей фактологической основе рассказа веет ароматами 20-х годов прошлого века. Его содержание и авторство, безусловно, требует дальнейшего изучения. При этом уже сейчас можно видеть смысловое пересечение некоторых его пассажей с материалами Н. Начова. В частности, болгарский академик сообщает, что М. В. Шопов (1834 г. р.) торговал вместе с братом в Измаиле, хотя больше жил в Галаце. В 1904 г. он покончил жизнь самоубийством и был похоронен в Рени11.
Еще один аспект биографии измаильского миллионера Шопова затрагивает книга Е.З. Волкова о Христо Ботеве, рукопись которой была завершена еще в середине лета 1915 г. Исследователь сделал ряд интересных предположений о роли в жизни молодого Ботева его родственника из Измаила. В частности, автор полагает, что именно благодаря связям могущественного богатея Христо получил на исходе 1866 г. место учителя в Задунаевке, а позднее осенью 1869 г. – и в Измаиле. Ему также известно, что непосредственно на имя Г. В. Шопова направлялись некоторые письма для Ботева. Вовсе не случайно как раз тогда, воспользовавшись покровительством и гостеприимством близкого ему человека, «длинноволосый коммунист с пустынного дунайского острова превратился едва ли не в молодого светского человека». Он хорошо стал одеваться, начал вести благопристойный образ жизни – постоянно посещал не только Георгия Шопова, но и дома состоятельных измаильских болгар, вызывая своим достойным поведением уважительное внимание всего местного общества12. Правда, в предисловии автор пишет, что, работая над книгой, он пытался обратиться за помощью в Измаил. Однако эти усилия оказались безрезультатными; в сентябре 1911 г. племянник Г.В. Шопова (сын Матвея) написал Е. З. Волкову, что глубокая старость и расшатанное здоровье дяди не дают возможности рассчитывать на его воспоминания 13.
Тесные отношения Христо Ботева с семьей Шоповых подтверждает трагическая гибель младшего брата Георгия, Драгоя (1844 г. р.). Он учился в Болградском центральном училище, затем получил диплом инженера в Париже. Вернувшись из Франции, включился в национально-освободительную борьбу и стал кассиром «Болгарского центрального революционного комитета» в Бухаресте. Именно ему перед своим отъездом в Одессу в 1875 г. Ботев дал крупную сумму, которую Д. В. Шопов с его ведома отослал своей парижской любовнице; она просила денег, угрожая самоубийством. Когда весть об этом дошла до членов комитета, посрамленный Драгоя сошел с ума и умер. По другой версии он застрелился из револьвера в бухарестском отеле «Дачия»14.
Очевидно, складывается сложная и неоднозначная, но чрезвычайно интересная мозаика истории Г. В. Шопова, в которой просматриваются черты не только личной, но и общественной драмы болгарской эмиграции второй половины XIX – начала XX вв., более или менее прочно обосновавшейся в Бессарабии и окрестных землях. В этой связи я хочу обнародовать два новых документа, на которые я случайно наткнулся несколько лет назад в Национальном архиве Республики Молдова.
№ 1. Отношение № 2708 из Департамента
Полиции МВД Бессарабскому губернатору.
Издано в Санкт-Петербурге 28 октября 1885 г.
«Вследствие представления от 2го Октября за № 5259 имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что по ходатайству Измаильского 1й гильдии купца Георгия Шопова о дозволении ему принять участие в сборе пожертвований на нужды Болгарского Княжества и о распространении по сему предмету воззваний было сделано сношение с Министерством Иностранных Дел, которое ныне сообщило, что, по представлении Статс-Секретаром Гирсом на Высочайшее усмотрение циркулярного приглашения Болгарского Агентства в Бухаресте и экземпляра воззвания ополченцев, Государю Императору благоугодно было повелеть: воспретить г. Шопову производить денежные сборы и распространять прокламации с вышеуказанною целью.
О таковом Высочайшем повелении имею честь уведомить Вас, Милостивый Государь, для зависящих распоряжений.
Товарищ министра Внутренних Дел,
Заведывающий полициею,
Сенатор, Генерал-Лейтенант (подпись).
Директор (подпись)»15.
№ 2. Подписка Г .В. Шопова
об ознакомлении с предписанием губернатора.
Взята в Измаиле 8 ноября 1885 г.
«1885 года ноября 8 дня я ниже подписавшийся Измаильский купец 1-й гильдии Георгий Шопов даю настоящую подписку Измаильскому Полициймейстеру в том, что Отношение Департамента Полиции от 28 октября от № 2708 присланное при предписании Господина Бессарабского Губернатора от 5 ноября за № 5975 о недозволении производить денежные сборы на нужды Болгарского Княжества и распространять прокламации с выше указанною целью, мне сего числа объявлено – Георгий В. Шопов16. Подпись удостоверяю.
Полициймейстер (подпись)»17.
Как видно из приведенных документов, попытка Г. В. Шопова собирать средства для Болгарии оказалась в поле внимания самых высоких властных структур России и была в категорической форме пресечена. Этот случай прямо связан с произошедшим в начале осени 1885 г. соединением Восточной Румелии с княжеством Болгария.
Организованный перед тем в Пловдиве «Болгарский тайный центральный революционный комитет» (БТРЦК) поставил задачу полного национального освобождения и объединения болгарского народа с последующим созданием Балканской федерации. За считанные месяцы движение стало массовым и вылилось в открытые волнения. 5 сентября 1885 г. руководитель БТЦРК Захарий Стоянов объявил о начале восстания прокламацией «Братья! Час Соединения пробил!». На призыв во имя единого Отечества «помочь святому делу» под ружье стали тысячи ополченцев. Антиосманские силы без особенного сопротивления правительственных войск установили контроль над Восточной Румелией, ввели здесь военное положение, объявили о мобилизации мужчин 18–40 лет, подготовили план обороны от Турции. Через несколько дней прибывшие в Пловдив руководители княжества Болгария при всеобщем ликовании населения документально приняли Соединение, провозглашенное восставшей османской провинцией. Это событие свершилось в нарушение закрепленных Берлинским трактатом 1878 г. соглашений, а потому вызвало большой резонанс в Европе. Франция, Германия и Австро-Венгрия осудили болгар. Англия предложила оставить Восточную Румелию под суверенитетом султана, но во главе с князем Болгарии. Представители России – военные, дипломаты, император – так или иначе, выражали поддержку делу Соединения. Однако официально обозначить свою позитивную позицию Петербург отказался. Более того, служившие в болгарской армии офицеры-инструкторы были отозваны, а в окружении Александра III утверждалось мнение, что князь А. Баттенберг является противником российского влияния на Балканах. Тем не менее, Россия и ведущие государства Европы высказались за мирное разрешение кризиса. Его призвана была найти открывшаяся 24 октября в Стамбуле международная конференция, однако ее участники увязли в бесплодных дискуссиях, которые велись вокруг возможности восстановления прежнего status quo и менее всего учитывали коренные интересы болгарского народа18.
В том же октябре 1885 г. российские правительственные инстанции рассматривали право Г. В. Шопова оказать финансовую помощь собратьям, соединившим Отечество вопреки воле великих держав. В документе № 1 открыто говорится об источниках инициативы о сборе средств – циркулярном обращении Болгарского Агентства в Бухаресте и воззвании ополченцев.Когда 8 ноября измаильскому купцу под его личную подписку объявили о «недозволении» такой деятельности (документ № 2), ситуация на Балканах кардинальным образом изменилась. Болгария уже неделю находилась в состоянии войны с Сербией, агрессивные устремления которой поддержала Австро-Венгрия.
В жестоком, хотя и скоротечном противостоянии молодая болгарская армия смогла перехватить инициативу – 5-7 ноября войска сербского короля Милана потерпели поражение под Сливницей. Болгары перешли в контрнаступление и уже в середине месяца громили противника на его территории. Только вмешательство австро-венгерского правительства спасло сербскую армию от полного разгрома. 16 ноября военные действия были приостановлены, а 9 декабря состоялось подписания перемирия. В феврале–марте 1886 г. Европе, по сути дела, пришлось согласиться с фактом соединения Восточной Румелии и княжества Болгария19. Так, «благодаря наличию серьезных противоречий между великими державами, нежеланию их развивать конфликт, авантюра болгарского князя тогда увенчалась успехом, бесспорным с фактической, но сомнительным с юридической точки зрения». Дальнейшее развитие событий в таком русле привело к разрыву отношения с Россией20.
Имперская власть вовсе не случайно опасалась всплеска активности Г. В. Шопова, вероятно, сохранявшего тесные связи с радетелями общего дела в Болгарии, России и Румынии. Любопытно, что осенью 1885 г. в расположенном рядом с Измаилом румынском городе Тулча объявился сербский борец за свободу Никола Пашич. Даже в сложной обстановке военного столкновения соседей-славян он продолжал сотрудничество с болгарскими деятелями, отстаивая идеи сербско-болгарской федерации21. Пока можно лишь допускать, что какая-то роль в планах этого взаимодействия отводилась и Г. В. Шопову.
Очень жаль, что в даже профессионалы, занимающиеся изучением региональной истории нового времени, почти ничего не знают о Г. В. Шопове – человеке, который еще 100–150 лет назад был на виду у общественности трех стран, интересы которых сходились в Нижнем Подунавье. Его многогранная деятельность началась в российском Измаиле еще накануне Крымской войны, набирала силу в Молдавии и Румынии до 1877 г., а ее зрелость и завершение совпали с последними 40 годами жизни империи Романовых. Пришедшиеся на минувший век многократные смены направленности государственно-политического развития края способствовали забвению имени Георгия Шопова и стиранию памяти о его делах… «Пришли иные времена, взошли иные имена».
Чудом сохранившиеся сведения фрагментарны и в настоящее время не создают цельного образа Г. В. Шопова. Они противоречивы еще и потому, что таковой очевидно была и неординарная фигура героя данной статьи. Однако при условии пристального внимания со стороны исследователей его исторический портрет со временем, несомненно, будет становиться более внятным и полноцветным. Уже сегодня к нему следует добавить новый штрих. Как успешный председатель дирекции Измаильского коммерческого училища, Г. Шопова в 1903 г. отметили высочайшей наградой – орденом св. Анны 2-й степени22. Вместе с тем, представление о том, что миллионер болгарского происхождения являлся в Измаиле городским головой23, скорее всего, не соответствует действительности. Насколько мне известно, на протяжении 1881-1906 гг. эту должность бессменно занимал Федор Павлович Тульчианов.
Конечно, биография выдающегося измаильского болгарина и впредь будет дополняться, главным образом, случайными квантами знания. Их проверка, а затем и включение в контекст общей картины персональной жизни – дело историков. Теперь только от нас (ныне работающих) и наших преемников зависит, каким из незаслуженного забвения вернется к общественности XXI в. Г.