Гастарбайтер. Часть Х. Катакомбы Бессарабии.

На родине
Прежде, чем приступить к новому роду деятельности, я приехал на недельку к родителям. Если бы я этого не сделал, то, наверняка, до них дошёл бы слух, что их сына видели то в Кишинев, то в Одессе и почему-то в родительский дом не является. Это обстоятельство обросло бы совсем ненужными сплетнями и домыслами.
Дома я рассказал, что по делам фирмы приехал в Кишинев и Одессу и принялся ходить по гостям. В школьные и студенческие годы я не придавал особого значения родственным связям, а теперь мне стало интересно. Родственники жили по обе стороны молдавско-украинской границы и некоторые даже меня не знали. Особенно я сошёлся с братом моего отца- чичо Степаном. Он работал дальнебойщиком и когда возвращался из своих продолжительных рейсов, то собирал родню, соседей , друзей и устраивал гулянки. Он был необыкновенно жизнерадостным человеком, поразительно коммуникабельным и обаятельным. К тому же неотразимым донжуаном. Об этом знало всё село и даже жена. По слухам у чичо Степана, которому уже было далеко за пятьдесят, были подруги по всей евразийской трассе: от Италии до Казахстана. Но его жена , тоже женщина необыкновенно добродушная, на эти слухи реагировала с юмором: справного мужика хватает на всех. И то, правда. Они жили в новом двухэтажном доме: огород, сад, виноградник, живность . Трое моих племянников: рослые, задорные и умницы.
В семье достаток. Чего еще надо?
Из-за долгого, месячного молчания в рейсах, чичо Степан больше всего любил за стаканом вина поговорит «за политику» и во мне он нашёл самого подходящего собеседника. Почти каждый день мы с ним спускались в обширный подвал под домом, садились возле трех бочек с вином, среди стеллажей, заставленных банками с компотами, манджами, вареньями и принимались «квасить» до глубокой ночи, промывая косточки начальникам всех эпох и народов. Но больше всего чичо Степана волновало почему именно болгары оказались на задворках текущей мировой жизни. Это была сложнейшая тема, и вина выпивалось много. Родители никогда раньше не видели меня пьяным по-настоящему, но дожили и до этого.
Быстро пролетела неделя, и я покинул родные пределы. По плану Розмана первый объект, который я должен был взять под контроль и возродить стройку, находился в селе Нерубайское под Одессой.

Нерубайское
Недалеко от Привоза я сел в маршрутку и покатил в село со столь необыкновенным названием. Нужный объект находился рядом с церковью и потому я без труда до него добрался. Объект представлял собой, уже построенный на пустыре двухэтажный коттедж. Рядом с ним –два вагончика, вырытый ров и разбросанные стройматериалы. В одном из вагончиков обнаружились следы жилья: грязные матрасы, бутылки из-под водки, кучи вонючего мусора.
Недалеко строился еще один дом и там виднелись рабочие. Я решил поговорить с ними. Это были четверо шабашников из Молдавии. Жили они в палатке и теперь готовились обедать под навесом.
-Привет, хлопцы! Мне нужно увидеть кого-нибудь вон с той стройки. Не подскажете, где мне их найти?
Шабашники переглянулись, затем одтн из них, видимо, бригадир обронил:
- Нет там сейчас никого. Вечером приходит один местный сторож.
- А почему рабочих нет?
- Они уехали. Им не платили вовремя и мало…
- А кто здесь строится?
- Депутат какой-то из Одессы. Жмот еще тот…Парни такой фундамент залили тачками, а он им копейки заплатил.
- А бригада откуда?
- Тоже молдаване. Из Каушанского района. Сторож знает.
Пришлось до вечера ждать. Наконец подошел сторож- худощавый, небритый мужчина средних лет и подвыпивший.
- Кого здесь ищете ? Никого нет- все уехали.
- А когда приедут?
- Навряд ли они вернутся. А вы кто будете?
- Я начальник этой стройки.
- Начальник? Хм. Андрей Петрович ничего об этом не говорил. Щас позвоню.
- Не надо. Я решил без его ведома узнать, что здесь произошло.
- Что произошло? Людям мало заплатили они и уехали. Я, вообще, не понимаю, какого хрена этот дом тут отгрохали?
- А что? Незаконно?
- Да не то, чтобы незаконно, а опасно. Здесь никто и никогда не застраивался- потому и пустырь.
- А чего так?
- Так у нас здесь катакомбы кругом. Бывало, дома проваливались в них…
-Катакомбы?!
- А вы, что не знаете? Вот так везде: берутся строить и командовать, а самое главное не знают. Пойдемте-я вам покажу. Здесь недалеко.
Сторож повёл меня к огромному оврагу и указал на зияющие норы.
- Вон видите? Это входы в катакомбы. В советское время их замуровывали, чтобы пацаны туда не лазали. В них с войны оставалось оружие. Эти катакомбы тянутся, аж, до Одессы. Во время войны партизаны по ним шастали. Румынцы, правда, их блокировали и партизаны в них жили месяцами. Сейчас никто не следит, и в них селятся бомжи всякие.
Сторож подвёл меня к одному из входов. Из глубины потянуло характерным, могильным дыханием. Мы прошли с десяток метров и оказались в кромешной темноте. Жуть. Я вытащил смартфон и, светя им, мы поспешили вернуться на белый свет.
Потом мы осматривали коттедж. На двух этажах ничего примечательного не было. В подвальном, обширном помещении, я сразу же обратил внимание на то, что в массивном фундаменте сделан проём, заделанный котельцом. Фундамент изнутри был оштукатурен, а проём нет. Странно. Кроме входа изнутри коттеджа иного подхода к подвалу не было.
Сторож дал мне телефон рабочих и я вернулся в Одессу. На следующий день я встретился с «хозяином» коттеджа- депутатом областной рады. Это был типичный быкообразный «браток»: еще молодой и сбитый, с крупной, бритой головой, но уже заплывающий жирком. Глаза бесцветные и жестокие. Он сразу начал меня «гасить»:
- Мне какое дело до ваших проблем? Я вам место пробил? Пробил. Дом построен? Построен. Получился перерасход? Но я вам не дойная корова. Разбирайтесь с прорабом, если, конечно, вы его разыщете. Со мной больше не о чем толковать.
Он вместил себя в огромный джип и встроился в автомобильный поток.
Прораб, же, банально присвоил крупную сумму и сбежал на просторы России. Возможно. даже по совету этого же «депутата». Пришлось Розману присылать курьера, который привёз нужные деньги. Я съездил за бригадой, заплатил им за прошлую работу и мужики вернулись на объект.
Пока шли отделочные работы, я продолжил свои расследования. Для этого я переселился в коттедж, где мне сделали временный комфортный уголок. Затем я стал знакомиться с местными людьми: сначала с шоферами, подвозившими стройматериалы, затем с соседями, у которых мы брали воду. Жили в этом селе обрусевшие хохлы. Говорили они на суржике с матом пополам. Даже родители с взрослыми детьми общались на матюках. Как младшие дети умудрялись «фильтровать базар» для меня осталось большой загадкой.
И вот, наконец, я нашёл нужного человека. Им оказался молодой учитель истории. Познакомились мы с ним на местном стадионе, где по воскресеньям ветераны футбола пинали мяч. Мимо этого я, конечно, пройти не мог и вскоре с ними подружился. После одной из воскресных игр, мы решили выпить пивка, где и разговорились с Женей, учителем в местной школе. Он хоть и не местный, но был настоящим краеведом этого края и, когда речь зашла о катакомбах, он сообщил, что у него есть копия карты катакомб, которой пользовались партизаны. Сама карта хранилась в местном музее, но во время «перестройки» она исчезла. Я осторожно стал настаивать, чтобы Женя показал мне эту карту. Он, как истинный энтузиаст, обрадованный тем, что есть с кем поделиться сокровенным артефактом, пригласил меня к себе в следующее воскресенье.
Женя снимал полдома у забавных старичков, беспрестанно снующих по всем уголках двора. Мы стали рассматривать замечательный краеведческий документ. Сразу бросилось в глаза, что главные галереи катакомб проходят через всю Одессу и даже выходят к морю. Женя объяснил, что сначала добывали известняк для строительства одесских домов, а потом контрабандисты рыли ходы через границу порто-франко, греческие торговцы устраивали хранилища в них и в результате получился обширный лабиринт: самый протяженный в мире и не исследованный до конца. Кроме этого, именно в Нерубайском раскопана уникальнейшая пещера Нордмана, где были обнаружены кости сотен пещерных медведей, обитавших здесь десятки тысяч лет назад! Есть на стенах катакомб множество различных надписей и рисунков. Женя показал эту пещеру, но чтобы сориентироваться я попросил его отметить приблизительное расположение церкви. Через несколько минут учитель ткнул пальцем в карту. От этой точки до ближайшей галереи было около двухсот метров. Как раз, там и был построен наш коттедж.

Новая стройка
Ивану Мечкову окончательно стало ясно, что коттедж в Нерубайском строится с расчётом выхода из подвального помещения в ближайшую галерею катакомб. Осталось дождаться неопровержимого доказательства таких намерений.
После того как завершилась отделка и обустройство прилегающей территории, стало поступать оборудование. Иван его получал, привозил, а установкой занимался , специально присланный специалист из Германии. Мечков внимательно изучал содержание фактуры товаров и сопроводительную документацию, но там приводились перечни исключительно медицинского оборудования, инструментов и материалов. А потом неожиданно явился одесский депутат и бесцеремонно указал Ивану, что в его услугах на этом объекте нужды больше нет, и ему следует перебираться в село Кубей Болградского района. Было ясно, что распоряжение поступило от Розмана, а депутат не преминул повыёживаться. Но Иван стал демонстративно собирать свои вещи, а на следующий день депутат отвёз его прямо на автовокзал. Иван купил билет и сел на болградский автобус за полчаса до отправления. Депутат немного покрутился по перрону и уехал. За несколько минут до отправления Иван выскочил из автобуса и уехал в Нерубайское. Переночевал у Жени, а на следующий день стал наблюдать за коттеджем. К полудню подъехала фура с германскими номерами и рабочие автокраном стали стаскивать габаритный ящик. Когда фура отъехала, Иван подошёл к рабочим. Они привычно поздоровались и стали шумно обсуждать новое оборудование и куда его устанавливать. Воспользовавшись моментом, Мечков осмотрел бумаги, которые бригадир намеревался передать немцу. Оборудование оказалось землеройным комбайном.
Иван поспешил исчезнуть и к вечеру успел добраться до Кубея. Здесь жил его двоюродный брат Василий и не виделись они со школьных лет. Но, несмотря на поздний час и татарский визит, всё получилось складно: застолье, воспоминание о прошлом, знакомство с детишками. Василий работал агрономом в частной агрофирме. Жена его, Надя- веселая, общительная гагаузка и учительница была рада побеседовать с интеллигентным человеком, а затем расположила его на ночлег в огромном зале. Надя непрерывно рассказывала и показывала, какой они евроремонт совершили и какие вещи прикупили. Простые, сельские радости. О цели приезда Иван упомянул вскользь, но уточнил у Василия, где искать свой объект.
- Видел, что на бывшем полевом стане что-то строят, но в последнее время, кажется, там всё заглохло.
На полевом стане меня встретил круглолицый, чернявый прораб. Он был предупрежден депутатом и сам только что приехал из Измаила. Сходу он выложил главную проблему: нежелание бывших колхозников, а ныне квотчиков уступать территорию полевого стана. Наглость одесского депутата неожиданно наткнулась на упрямство местных мужиков. Стройка, начавшаяся с весны, была заморожена до разрешения конфликта. Что же теперь делать? Пожаловаться Розману? Но, ведь, он для того и нанял Мечкова, с надеждой на его способности утрясать возникающие трудности.
Ивану стало ясно, что легальными путями здесь ничего не добьёшься. Нужно было обратится к «крышевальщикам» этого края.

Борцы
Еще со школьных времен я знал, кто в наших краях главная власть по причине того, что я занимался и в борцовской секции. Будущие успешные бизнесмены были мне знакомы по соревнованиям. Турниры всегда проводились с участием команд из Одесской области и, разумеется, нужного человека можно найти в Одессе.
Семён очень удивился моему звонку и назначил встречу в бане на Тираспольской. Там был неформальный клуб ветеранов борьбы и перестройки, где по воскресеньям они собирались. Некоторые меня даже узнали, интересовались моей судьбой. Когда мы от души напарились, Семён провёл меня в тайную комнату возле буфета.
- Ну, давай Ванчо, выкладывай- и Семён перешел на болгарский. Я всё и выложил. Это не тот человек, с которым можно недоговаривать или он тебя подведёт.
- Понятно. А ты, оказывается, крутой пацан! Вот не ожидал. Ты всегда сторонился немного нас…интеллигент, так сказать. Ну, хорошо. Спокойно езжай и приступай к стройке. Вот тебе номер нашего человека в Болграде. Чуть что-звони ему. И смотри, чтобы тебя после стройки не пустили на органы первым…Я подыщу тебе нужного сторожа.
Снова пришлось у депутата выяснять: «Где деньги, Зин?». На этот раз он не стал выпендриваться и передал нужные реквизиты. Видимо, Лёня, ему надавал по ушам и припугнул.
Когда я вернулся в Кубей, на стройке уже был новый сторож - молодой, коренастый парень Дима. Он доложил, что будет и моим шофером- телохранителем. Он указал на старенький «Опель».

Дима
Вскоре я по-настоящему осознал, как меня выручил Семён. Дима оказался настоящим сталкером в этом уголке Бессарабии, одинаково удаленном от Кишинева и Одессы, Про Киев я ,вообще, молчу. Недаром на карте Бессарабия приклеена к Украине лишь двумя мостами через Днестр и лиман. В этом краю сложилась трудная, но самобытная жизнь потомков различных этносов, в том числе задунайских переселенцев: болгар и гагаузов, разделенных молдавско-украинской границей. В столицах украинские и молдавские министры просто плюнули на этот уголок, обвиняя местных жителей в потенциальном сепаратизме. Жители отвечают тем же, ненавидя и презирая «титульных политиканов», продавшихся «западным партнёрам» и бессовестно разоряющих страну.
Шло уже второе десятилетие издевательской перестройки и выросло поколение молодых людей, способных спасать своих родителей, игнорируя власть и границы. Дима был из них. Хотя ему исполнилось всего 24 года, у него было двое детей и жил он с родителями и сестрой в новопостроенном, двухэтажном доме. Он успел пройти «школу жизни» в московских стройлагерях и, вернувшись в Кубей , сам организовал бригаду строителей, и работали они по всей Одесской области.
Дима, как и я, по отцу-болгарин, по матери-гагауз. Но в отличие от меня, его знали почти во всех сёлах от Одессы до Измаила. Знали его все таможенники , пограничники и через него улаживались конфликтные ситуации, особенно в Болграде, где всё чаще гагаузские парни из соседнего села устраивали разборки с городскими.
Естественно также, что контрабанда и «теневая экономика» в этом крае были явлением заурядным и привычным. Когда разваливался Союз, и грабилось всё, из Молдавии на Украину перегонялись целые отары колхозных овец и отправлялись на мясокомбинат в Измаил. Всевозможные споры и конфликты по древнему балканскому обычаю разрешались с помощью местных гайдуков, чьи люди имелись в каждом селении по обе стороны границы.
Благодаря Диме я сразу решил проблему с наймом рабочих. Уже через день на полевой стан прибыла его бригада, шестеро молодых ребят и прораб из Измаила. Пока они устраивались, я стал знакомиться с чертежами. Естественно, меня интересовало цокольное, подвальное помещение. Как я и ожидал, в нём предусматривался такой же проём, как и в Нерубайском. Но там есть катакомбы, а здесь зачем?
Полевой стан находился недалеко от пограничной линии, в виде распаханной полосы. А далее в восьми километрах, на молдавской стороне виднелось гагаузское селоКопчак.
Вечером за ужином я стал допытываться у Василия, слышал ли он что-нибудь о подземных ходах в Кубе.
Вася ничего об этом не знал, но зато Дима слышал от своих копчакских родственников о каких-то подземных складах. Тогда мы с ним решили ехать туда к местному краеведу и учителю истории.
Учитель встретил нас гостеприимно, обрадовался возможности поговорить не о бытовых вещах. Его гагаузская речь обнаруживала следы турецкого влияния, столь необходимого для передачи абстрактных и научных понятий. Наконец, мы добрались до нужной темы. Оказывается, действительно, в Копчаке есть подземная галерея и местами в ней располагались российские, военные склады и даже в них находили боеприпасы со времен Первой мировой войны. По этой причине местное начальство всегда следило, чтобы туда никто не лазил. Единственный ход, известный учителю-краеведу, шёл из колхозного склада на восток, т.е в сторону Кубея.
Пазл сложился. Осталось кое-что уточнить у примара Копчака. Им оказался симпатичный, полноватый мужчина средних лет не по-сельски эрудированный и уверенный в себе. Я представился преподавателем Одесского университета и интересовался, как удалось в Копчаке сохранить единственный в Молдавии колхоз. Примар с заметной гордостью об этом рассказывал пока не дошёл до пункта, что в селе реализовываются несколько проектов на западные гранты и, что недавно приезжал очередной инвестор из Германии с предложением построить очистные сооружения.
- Очистные сооружения?! В селе?
- А чему вы удивляетесь?
- Я знаю, что сейчас даже в городах с этим проблемы.
- Но это, видимо, зависит от руководства. Мы стремимся сотрудничать, и нам идут навстречу.
Примар подошёл к большой карте села и стал показывать, как пройдет канализация, где будут насосные, отстойники.
- А где будет здание для администрации и работников очистных?
Примар удивленно повел бровями.
- Ну, наиболее подходящим для этого будет место рядом с колхозным складом. Там ж, как раз и трансформаторная будка находится.
Мы еще немного поговорили о проблемах гагаузской автономии и простились. Чтобы доехать до Кубея, куда в советское время пешком ходили даже дети, нам пришлось делать крюк в тридцать километров. Таковы гримасы пограничной жизни.

Катакомбы Бессарабии

Итак, что мы знаем? Из Копчака в сторону Кубея тянутся подземные склады. Если из Нерубайского можно тайно пробраться прямо в центр Одессы, то здесь можно тайно пересекать границу и, видимо, то же самое предстоит узнать в Кагуле.
Чтобы прояснить для себя насколько верны его догадки, Иван Мечков, не мудрствуя лукаво, воспользовался Интернетом. К его удивлению обнаружились несколько форумов, где бурно обсуждались подземные тоннели, лабиринты, катакомбы. Оказалось, что они есть по всему северному Причерноморью, а в Буджаке чуть ли ни в каждом селении. Во всяком случае в Измаиле, Комрате, Кагуле существуют достоверные сведения, очевидцы, фотографии и исследователи.
Этими подземными коммуникациями, местами укрепленными кирпичом, а местами в несколько ярусов, соединяемых колодцами, пользовались в разное время турецкие и греческие торговцы, российская армия, контрабандисты, население, спасаясь от татарских и казацких набегов… Они имели выходы к церквям, крепостям, каменоломням, рекам, морю и границам. По некоторым галереям можно было передвигаться на телегах, а как раз у Кагула подземные тоннели уходят под Прут в Румынию.
Во все века эти подземелья активно использовались, и только с установлением советской власти потайные ходы были взяты под контроль и заблокированы. Однако с развалом Союза к ним вновь появился интерес.
Первыми засуетились турки. Они вдруг предложили украинскому правительству взять на два года в аренду местность вокруг Измаильской крепости. Всё чаще появлялись слухи о появлении турецких граждан с какими-то картами и схемами. Это возбудило внимание у местных краеведов , «черных копателей» и они разыскали архивные сведения, что в Измаильской крепости хранятся драгоценности стоимостью в годовой бюджет современной Турции. Выяснилось, что после присоединения Буджака в 1711 году к Османской империи, местные крепости Измаил, Аккерман, Бендер использовались не столько для защиты империи, сколько для «распила» султанской казны под видом модернизации. Поскольку тогда банковская система не была развита и капитализм тоже, приходилось «распил» и таможенные поборы припрятывать в катакомбах и курганах. Теперь потомкам османов важно взять под контроль эти земли и вернуть себе «золото предков» ввиду непременного демонтажа долларовой финансовой структуры. Для этой цели турки используют своих верных союзников-румын. «Бессарабия-царэ румэняскэ»-это проект турецких спецслужб. Они же вбили клин между начальниками болгарского и гагаузского населения и полностью взяли контроль над Гагауз Ери. Следующим шагом будет активное заселение Буджака туркоманами под видом «сирийских беженцев». Не исключено , что и потомки ногайских татар, депортированных из Буджака в 1806 году царскими властями, станут «качать права», как это проделали их крымские соплеменники.
Но пока подготавливается политическая почва, впереди идут авнтюристы вроде Лёни Розмана . С помощью катакомб можно будет наладить бесперебойное движение товаров и даже целых воинских подразделений. Сколько надо «моджахедов», чтобы захватить, тот же Белгород-Днестровский или Измаил? Пара сотен, переброшенных из Косово. В обратном направлении будут двигаться контейнеры с «органами». Просто бизнес.