Дюк Ришелье: " Болгары это бесподобный народ"

Автор статьи "ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ КАК ИСТОЧНИК БЛАГОПОЛУЧИЯ НАРОДА
(на примере традиционной культуры бессарабских болгар)"из книги "Бессарабските българи:култура. история и език" Евгения Пейкова восстанавливает уже полузабытый образ болгарского населения Новороссии.
Нравственная чистота связывается и с другими положительными ка-
чествами народа: честностью, обязательностью, совестью, трудолюбием,
вызывавшие симпатии к болгарским колонистам. Так, например, А. Ска-
льковский, так же как и А. Клаус, выражая свои симпатии к болгарам, боялись
быть обвиненными в субъективности, для чего приводили высказыва-
ния и других исследователей.Так, А. Клаус специально цитирует отзыв гу-
бернатора Дюка де Ришелье о болгарах как о «бесподобном народе», «весь-
ма трудолюбивом, отличающемся спокойствием нрава, честностью в делах
и обязательствах, непоколебимостью в вере и рачительностью в хозяйстве».
Движимые желанием спасти свой род, свою веру, свой обычай, бол-
гарские переселенцы, осваивали «дикие поля» и строили сёла. По словам
очевидцев, они быстро «образовали прекрасные села, развели сады, план-
тации, построили более или менее приличные храмы и упрочили своё бла-
госостояние во всех отношениях» .
При высокой нравственности труд рассматривался как один из главных
принципов традиционного образа жизни. Он был частью народной идео-
логии, приобщающей людей к духовно-нравственным ценностям. К нему
приобщали с раннего детства, развивая их духовно и физически. Труд
был достоинством и честью, мерой великодушия и зрелости. В результате
вырабатывалась большая трудоспособность народа, его трудолюбие. Сегод-
ня трудно себе представить весь тот объем работ, который был характерен
для людей недавнего прошлого, о котором рассказывают информаторы.
В результате такого образа жизни благосостояние
народа увеличивалось. «В настоящее время (1867 − Е.П.), – докладывал Табаровский, нельзя узнать болгарских сел, так они изменились во всех отношениях за послед-
ние восемь месяцев. Количество каменных домов прибывает беспрестанно;
огородов заведено достаточное количество, и эта часть находится по обра-
ботке в замечательно хорошем положении. Огородничество
болгар далеко превосходит огородничество колонистов, даже молочанских маннонитов Труд сочетался с бережливостью, которую также отмечают Табаров-
ский, Ришелье и др. «Болгары, − писал Майкон, − составляют население
чрезвычайно трудолюбивое и деятельное, они занимаются по преимущест-
ву земледелием и отчасти виноделием. Кроме того, многие знакомы с раз-
ными мастерствами, особенно женщины, которые ткут и красят
сукна, ковры и различные принадлежности народной одежды» .
«Все предметы своей одежды, домашней утвари и пищи они произво-
дят у себя дома», − писали в это время.
Труд и бережливость позволяли получать «от нищо нещо» («из ничего
что-то») – в соответствии с традиционным жизненным принципом болгар.
Он сочетался с глубоким уважением к природным ресурсам, к обрабатыва-
емой земле, к воде, ко всей окружающей среде.
Своим трудолюбием болгарские колонисты преобразовывали не то-
лько свою жизнь, но и жизнь своего края. По этому поводу исследователь
А. Скальковский приводит отзыв швейцарца
Демоля, как беспристрастного
свидетеля: «Болгары, − писал он, − лучшие хозяева в наших степях. У них
сеют оба сорта ржи, озимую пшеницу,
арнаутку, и вместе с тем процвета-
ет виноделие
и в особенности огородничество. Лет двадцать во всей Новой
России капуста и другие овощные культуры были столь же редки, как ге-
оргины или китайские розы. Теперь, благодаря болгарам, рынки Одессы и
других городов полны отличной зеленью: и не одни арбузы, дыни да огурцы
являются на базарах Новороссии, а капуста огромных размеров, двух- или
трехфунтовые
свеклы, помидоры, патлажаны, разного рода нежные тыквы,
прас толщиной в вершок и т.п. От Одессы на сто верст кругом, на всякой
балке, над всяким почти родником, видишь высокое колесо и от него многи-
ми лучами тянущееся желоба: это египетские сакье, по здешнему «чигири»,
устроенные болгарами для поливки баштанов и огородов» [7, 21-22].
В результате материальное состояние болгар возрастало. Порой при-
водились такие цифры, которые вызывали сомнение у исследователей. Та-
ковыми были, например, данные, приводимые в докладе Табаровского, не
принятые на веру А. Клаусом, Н. Державиным и др. «При замечательном
сборе болгар (до 15-ти . душ 15 июня 1867 г.) на степи колонии Вячесла-
вовой Бердянского уезда, − писал он, − на присутствующим при этом тор-
жестве болгарках было навешено и вплетено в головные уборы одних только
червонцев турецких, австрийских и других приблизительно до 1.000.000
рублей» .
К сожалению, с утратой народной культуры все эти качества народа
убывают. Первым забил об этом тревогу известный русский и советский
ученый, академик Н. С. Державин,
выросший среди таврических болгар и
посвятивший
немало своих исследований культуре болгарской диаспоры.
«Духовенством преследуются
традиционные хороводы девушек в Лазареву
субботу, – писал он, – колядки молодёжи в рождественскую ночь, ... седянки
во всех наших селах воспрещены полицией» . Все это заменено дру-
гими (чаще стихийными) формами собраний молодых людей, на которых,
как он пишет, «нравственность
молодежи была поставлена в критическое
положение» .
Уже в начале XX века он констатирует первые
проявления деградации
народа в результате развала традиции: «Поголовное пьянство в некоторых
болгарских селах не прекращается и в дни наиболее напряженных крес-
тьянских работ»; «свадьбы проходят чуть ли не накануне родов молодой
супруги», «овцеводство у болгар почти
вымерло, виноградники почти ис-
треблены... огородничество не развивается, хлебопашество по-прежнему
примитивно» и др.
Надо отметить, что данная картина, касающаяся
таврических и хер-
сонских болгар, произвела удручающее впечатление и вызвала недоверие
у исследователий бессарабских болгар, еще не знавших таких явлений.
Так,например, болгарский историк В. Дякович подверг сомнению данные Дер-
жавина.
Проявления деградации тяжело травмируют и носителей традиции.
Отказ от традиционных народных ценностей оценивается ими как крах все-
го и вся. Трагедией для них стал резкий переход,
как они его характеризуют,
от достойного человеческого к животному существованию.
Традиционная культура еще жива в памяти своих носителей, которые
уходят один за другим, унося с собой бесценную информацию. Именно
нравственные, мифорелигиозные основы традиции лежат в основе опти-
мальных форм организации бытия людей. Они вызывают также интерес в
связи с тем, что находят все большее подтверждение в современной науке и
технике, уже более век